Вечно так... простите за простыню -_-

Злился Ксайрес сравнительно редко, но если ему вдруг приперло, то окружающим остается только держаться. А противникам на арене – молить кого угодно, чтоб на сей раз «эта истеричка» только в воронку сбросила, а не выкинула чего-нибудь похлеще. Голову не оторвала, к примеру. Конечно, то, что Ксайр может так поступить – всего лишь гнусные слухи, лишенные какой бы то ни было почвы. Демон давал спуск своей кровожадности только со смертными хомяками. На своих он злость почти никогда не срывал.
Сегодняшний бой к этим «почти» тоже не относился.
Хуже морального урода может быть только надменный моральный урод с в общем-то правильно работающими мозгами. Тактику, в целом, этот гад избрал правильную. Вывести противника из себя еще перед боем, зная, что остывает Гидра достаточно медленно, и уже на арене показать, кто тут хозяин.
Ну-ну, дрянь, мечтай.
Демон зло и сильнее стиснул зубы, хлеща хвостом. Прислонившись к стенке комнаты ожиданий, он сверлил потолок свирепым взглядом. В голове крутились слова ублюдка, сказанные пренебрежительно-уничтожительным тоном.
«Сражающиеся дворовые шлюхи выглядят смешно и убого. Вы должны знать своё место».
Простая такая неброская фраза. Даже не искорка, пшик, если так посмотреть. Но этого хватило, чтобы все часы перед боем Ксайрес провел в лютой и слепой ярости.
Шлюха? Да, Ксайрес шлюха. Дворовая? Может быть.
Но указывать ему его место не может никто. Особенно таким снисходительным тоном.
Ну, хорошо, умник. Хорошо. Сейчас ты узнаешь, кому из нас действительно на Арене не место.
  Прозвучали их имена. Спустя всего несколько минут после голоса глашатого одному уроду предстояло на своей шкуре ощутить, как умеют драться «дворовые шлюхи».

Противник вымораживал одним своим видом. Постарше Ксайра, жилистый и худой, с прической «я у мамы вместо швабры» на голове – чёрные, растрепанные во все стороны патлы. И чёрная повязка на глазах. При перерождении решил, что зрение в бою только мешает.
Держался урод спокойно, прямо, и непринужденно. Будто б делает всему миру одолжение тем, что находится здесь. Эта его манера бесила и вымораживала многих, но ляпнуть о нем что-то дурное сможет не каждый. В конце концов, он действительно хорош в бою. Очень хорош. Насколько знал Ксайр, практически не проигрывал. Ну да ничего, всё бывает в первый раз. А уж когда ты недостаточно хорошо знаешь своего соперника…
Сейчас на кон была поставлена боевая гордость альбиноса. И он собирался показать этому уроду всё, на что был способен. И пусть урод благодарит всех дьяволов, если он это переживет с минимальными потерями.
Никому из зрителей, конечно, было невдомек о личных счетах, ну да оно и к лучшему. Наверное. Ксайр украдкой подумал, что было бы неплохо опозорить этого зазнайку сразу перед всеми Чертогами, но быстро взял мысли под контроль.
«Хватит. Успокойся. Разъяренный противник – уязвимый противник». – Если он будет зол, то проиграет. Проиграет этой надменной швали. Одна мысль об этом разом охладила разгоряченный пыл, и вернула ясность рассудка. Вдохнув полной грудью, Ксайрес, сощурив глаза, посмотрел на противника уже хладнокровным и деловым взглядом, будто бы размышляя, как лучше сбросить его в воронку.
Демон вновь владел собой, направив ярость в нужное русло. Противник, если и почувствовал, что в его плане появилась трещина, виду не подал.
Поединок начался в молчаливом напряжении.

Слепец действительно чертовски хорош. Быстрый, верткий, точный, не дающий заскучать. И обожающий подлые приемы, но к ним и сам Ксайрес неравнодушен. Самый его любимый – сделать вид, что устаешь, начать сдавать, обмануть противника, и потом расправиться с ним неожиданным выпадом – этот змей проделал аж несколько раз. Гидра уже потом кровожадно подумал, что у него вышло бы куда быстрее, но сегодня ему было не до смеха – ведь чуть не купился. Тем не менее, роковых ошибок он пока не делал, равно как и противник.

Когда ему в спину дунул горячий воздух Воронки, стало совсем не смешно. Ксайрес даже не заметил, как противник оттеснил его к краю арены. Но ни страха (вот еще, не дождется!), ни удивления он не высказывал.
Слепец тонко чувствовал эмоции своего противника. Как компенсация потерянного зрения, все его остальные чувства были развиты до невероятного уровня. Это ему и помогало выходить победителем из самых безнадежных боев, и это же развило в нем чудовищную самоуверенность. Но он плохо знал своего текущего противника, за что и поплатился.
Когда он наконец-то почувствовал смятение и усталость альбиноса, возликовал. Но, не позволяя чувству победы захлестнуть себя раньше, чем надо, продолжал вести бой с холодной головой, тесня противника к краю арены.  Ксайрес же поддавался, да так умело, что ни у кого бы и не возникло сомнений, что усталость эта не наигранна. А всё почему? Потому что она самая настоящая на самом деле.
Он действительно медленно выбивался из сил, но смятения не испытывал. Просто он слишком хороший актер, который отлично прячет в себе те эмоции, которые не хочет показывать. Ярость, к примеру, он не показывал. Хранил её на последний рывок, который имел глупость сделать слишком рано.
На трибунах, скорее всего, поначалу не поняли, что произошло. Просто в один момент противники внезапно поменялись местами – казалось бы, устающий и сдающий позиции Ксайрес, совершенно неожиданно рванул вперед, проскочив мимо противника, чем изрядно ошеломил последнего. Он-то уже был уверен в том, что победа его с потрохами. Увы, уверенность отправилась вместе с ним туда, куда положено, но решить дело одним подлым ударом ногой в спину не удалось – покатиться по земле надменный гад покатился, но в воронку не упал, вовремя зацепившись за край арены. Глупец.
Гидра молча, отрывистым шагом, подошел к нему, и молниеносно хлестнул хвостом по пальцам. Не собирался он тут толкать пламенные и пылкие речи, еще перехватит, гад, и за собой отправит.
Наконец-то альбинос выдохнул полной грудью.
Победил. Отстоял честь и право. Поставил выскочку на место. Пусть и ценой нестерпимо болящих мышцы. Ни один противник его еще так не утомлял. Похоже, придется на добрую неделю забыть об арене, и восстанавливаться.

Ксайрес даже толком не помнил и не знал, каким образом дополз до зала ожиданий, а оттуда – до бань. Кажется, кто-то помог, кто – лица не видел, и, соответственно, не запомнил. А горячая вода слегка взбодрила, и боль в мышцах уняла. Чье-то предложение «шел б ты, Ксайр, домой», демон вяло отверг. Он всё-таки хотел пойти на трибуны, и понаблюдать за чужими боями, что и сделал.  Но забрался как можно выше, чтоб и не доставал никто, и обзор был неплохой. И то за  боем практически не следил – нет да нет, а глаза слипались, и тянуло зубами поскрипеть с боли.
Хойла лежал у ног, прижавшись к ногам хозяина, и вяло огрызаясь на всех, кто хоть слово ему сказать пытался. За что Гидра ему был благодарен – болтать ни с кем не хотелось.